Вначале Кант устанавливает общие черты прекрасного и возвышенного. Как прекрасное, так и возвышенное определяется не на основе чувственного удовольствия и не на основе логического суждения, а суждением рефлексии. Поэтому и удовольствие от прекрасного и возвышенного связано не с ощущением приятного и не с определенными понятиями. Однако и по объекту, и по механизму восприятия их, и по чувствам, вызываемым этими объектами, прекрасное и возвышенное различны.

Прекрасное в природе связано с формой предмета, а возвышенное -- с бесформенным и чрезмерным. Прекрасное при восприятии соотносится воображением с рассудком, возвышенное -- с разумом. Восприятие прекрасного возбуждает игру высших способностей познания -- рассудка и воображения, что приводит к “чувству повышения жизнедеятельности”; восприятие же возвышенного, наоборот, подавляет жизнедеятельность человека как природного существа, возбуждая при этом его духовные чувства, стимулирует деятельность его воображения.

Прекрасное связано с оценкой качества, возвышенное -- количества. “Основание для прекрасного в природе мы должны искать вне нас, для возвышенного же -- только в нас и в образе мыслей, который вносит возвышенное в представление о природе...” (И.Кант). А отсюда при восприятии красоты природы хотя и не происходит познания ее явлений, но все же обогащается понятие о ней, так как эстетическое восприятие природы, которое основано на принципе субъективной целесообразности (т. е. ее способности вызвать игру познавательных способностей) , заставляет человека задуматься о возможности объективной целесообразности природы. “Следовательно,-- писал Кант,-- самостоятельная красота природы на самом деле расширяет хотя и не наше познание объектов природы, но все же наше понятие о природе, а именно [о природе] просто как механизме, [расширяет] до понятия о ней как об искусстве, что побуждает нас к глубоким исследованиям о возможности такой формы” (И.Кант). Возвышенное же в природе не ведет к пониманию природы, а воздействует на человека и указывает ему на целесообразность в самом человеке, независимо от природы.

Приступая к исследованию возвышенного как эстетической категории, Кант применяет при этом тот же метод, что и при исследовании прекрасного, т. е. рассматривает возвышенное по его качеству, количеству, отношению и модальности. Ибо “как суждение эстетической рефлектирующей способности суждения удовольствие от возвышенного, так же как и от прекрасного, должно быть по количеству общезначимым, по качеству -- лишенным интереса, по отношению -- давать представление о субъективной целесообразности, а по модальности -- представлять эту целесообразность как необходимую” (И.Кант).

Метод рассмотрения возвышенного отличается у Канта лишь последовательностью рассмотрения этих признаков: если исследование прекрасного начинается с определения его по качеству, то анализ возвышенного начинается с исследования количества как главного момента эстетического суждения о возвышенном. При этом Кант начинает с обоснования деления возвышенного на математическое и на динамическое возвышенное соответственно механизму деятельности внутреннего мира человека.

Если при восприятии возвышенного в природе воображение соотносит его представление с познавательной способностью, то суждение об этом представлении па основе целесообразного движения души, которое оно вызвало, будет математическим возвышенным. Если же представление о возвышенном будет соотнесено воображением со способностью желания, то оно будет называться динамическим. В первом случае возвышенное рассматривается как величина, во втором -- как сила. Понятие величины связано с познанием, понятие силы -- с практическим соотношением сил природы и человека.

Кант так определял возвышенное с точки зрения величины: “Возвышенным мы называем то, что безусловно велико” (И.Кант), т. е. велико помимо всякого сравнения данного явления природы с другими ее явлениями.. Например, воспринимаемый нами океан велик безотносительно к другим океанам, которые, может быть, более велика. При суждении о возвышенном не происходит ни познанкя данного явления (т. е. представление о нем не соотносится с понятиями рассудка), ни определения его объективной целесообразности.

Основу суждения о возвышенном, так же как и о прекрасном, составляет субъективная целесообразность представления по отношению к способности суждения. Согласно Канту, в основе эстетического суждения величины лежит субъективное мерило -- представление о величине без всякого практического интереса к объекту. Объект вызывает удовольствие от сознания субъективной целесообразности в применении познавательных способностей, заключающейся в расширении воображения при восприятии возвышенного. Что же касается самого объекта суждения, то в доступной созерцанию природе, по Канту, пет ничего само по себе возвышенного, ибо “все то, что может быть дано в природе, каким бы большим мы ни считали его в нашем суждении, может быть низведено до бесконечно малого, если рассматривать его в ином отношении, и, наоборот, нет ничего столь малого, что в сравнении с еще меньшими масштабами нельзя было бы увеличить в нашем воображении до мировой величины.

В плане чувственного созерцания и прекрасное, и возвышенное есть образы вещей мира как образы целого мира в его, соответственно первой антиномии, конечности или бесконечности. И возвышенное, и прекрасное - это образы “внутримирного”, данные в свете идеи абсолютно целого, а потому и созерцаемые нами как воплощения целого мира.

В «Аналитике прекрасного» Кант объясняет природу эстетического суждения, которое, по его мнению, отлично от логического суждения. Эстетическое суждение является «суждением вкуса», в то время как логическое имеет своей целью поиск истины. Особым видом эстетического суждения вкуса является прекрасное.Кант определяет четыре момента субъективного восприятия прекрасного:

• - прекрасное свободно от практического интереса;
• - прекрасное носит всеобщий характер и имеет значение для каждого;
• - красота есть форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели;
• - прекрасное есть то, что нравится без понятия, как предмет необходимого любования.

Кант отделил эстетическое не только от сферы познания, но и от сферы этического.

(История эстетической мысли в 6-ти томах. / Овсянников М.Ф. и др. - М.: Искусство, 1986. Т.3, с 24-29).
Эстетическое суждение, по Канту, проистекает не из рассудка как понятийной способности и не из чувственного созерцания и его пестрого многообразия, а лишь из свободной игры рассудка и силы воображения. Гармония способностей познания делает возможным и само познание в кантовском смысле — настраивает познавательные способности субъекта, нацеливает его на предмет, и в ней же лежит причина чувства удовольствия, испытываемого нами от предметов, причина того, что они нравятся нам.
Бросается в глаза и другая особенность эстетической концепции Канта. Немецкая просветительская эстетика анализировала эстетические объекты. В центр своих изысканий она выдвигала проблемы прекрасного и искала объективные основы красоты. Кант отошел от этой традиции. Главный пункт своих интересов он сосредоточил на анализе субъективных условий восприятия прекрасного. Он не раз высказывался в том смысле, что нет науки о прекрасном, а есть только критика прекрасного.
Эстетическое чувство, согласно Канту, бескорыстно и сводится к чистому любованию предметом. Предмет же любования есть не что иное, как форма. Следовательно, прекрасное есть предмет незаинтересованного любования. Таков первый признак прекрасного.
Второй особенностью прекрасного является то, что оно без помощи понятия представляется нам как предмет всеобщего любовании. Удовлетворение от прекрасного, следовательно, носит всеобщий характер, хотя оно и не основывается ни на каком понятии и логическом рассуждении. Эстетическое суждение никогда не может быть обосновано логически.
Третьей особенностью прекрасного является то, что оно имеет форму целесообразности, поскольку можно воспринимать в предмете целесообразность, не образуя представления о некоей определенной цели. Красота есть форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели.
Наконец, прекрасное есть то, что нравится без понятия, как предмет необходимого любования.
Итак, прекрасно то, что необходимо нравится всем без всякого интереса, своей чистой формой.
Из «Аналитики эстетической способности суждения» видно, что Кант отрывал эстетическое от науки, морали, от практических потребностей человека. Он изолировал сферу эстетического от всех других видов общественной деятельности человека. Такое определение красоты неизбежно вело Канта к странному выводу, будто орнамент из листьев, простые узоры, арабески, музыкальные фантазии без темы и т.д. суть подлинное воплощение прекрасного, поскольку они сами по себе ничего не означают. Все это Кант назвал «свободной красотой». Отдавая себе отчет в ограниченности такого определения прекрасного, Кант поэтому вынужден был ввести понятие так называемой «привходящей красоты».
Если свободная красота не предполагает никакого понятия о том, каким должен быть объект, то привходящая красота подразумевает понятие цели и совершенство предмета. Красота человека, красота лошади, здания, писал Кант, «предполагают понятие о цели, которое определяет, чем должна быть вещь, стало быть, предполагает понятие ее совершенства, и, следовательно, она есть чисто привходящая красота». Сопутствующая красота, таким образом, основывается на сравнении объекта с его родовым понятием, идеей.
Кант далее в связи с разъяснением понятия «привходящая красота» ставит вопрос об идеале. «Идея, — пишет он, — обозначает, собственно говоря, некое понятие разума, а идеал — представление одиночной сущности, адекватной какой-либо идее». Значит, идеал есть воплощение идеи в отдельном существе. Поскольку нельзя говорить об идеале красивых цветов, прекрасной меблировки, прекрасного вида, ибо здесь цели недостаточно фиксируется, то идеалом может быть только человек. Человек сам через разум может определять свои цели, то есть имеет цель своего существования в самом себе.
Из всех рассуждений Канта о красоте видно, что он с большой для своего времени смелостью ставил вопрос о специфике эстетического. Но решить этот вопрос он не мог, так как исходил из идеалистических гносеологических установок. Когда же он попытался сохранить какое-то значение за содержанием, вводя понятие привходящей красоты, ему ничего не оставалось, как вернуться на другом уровне и совершенно иным путем, к синтезу категорий эстетики и этики, доводя до логического конца тенденции Просвещения.
В духе философии Просвещения Кант уже другим способом придавал красоте этический характер. Он пришел к выводу, что «прекрасное есть символ нравственно-доброго». Но, отыскивая границы действия и познания, Кант встретился со следующим затруднением: принципиальная неопределенность для рассудочного познания идеи разума (добра) остается и в определении прекрасного — оно лишь символ доброго. Неопределенность «добра» в «прекрасном» превращается в символичность.
Несмотря на противоречивость рассуждений Канта об эстетических принципах, мы должны все же отметить его заслугу в выявлении отличительных особенностей эстетической деятельности, которую он сперва резко противопоставил этике и познанию, а зятем через понятия «символ» и «гармония познавательных способностей» вновь с ними связал.
Наряду с прекрасным Кант подробно рассматривал возвышенное. Здесь он следовал идеям английских эстетиков эпохи Просвещения, и в частности
Бёрка. Возвышенное и прекрасное имеют, по Канту, то общее, что нравятся сами по себе. Оба они предполагают суждение рефлексии. Удовольствие здесь связано с воображением или со способностью изображения. Суждения о прекрасном и возвышенном претендуют на всеобщность, хотя не основываются на логических доказательствах. Однако между ними имеется и различие. Прекрасное нравится благодаря своим определенным формам. Но неопределенное и бесформенное также, по Канту, может воздействовать эстетически. В прекрасном удовольствие связано с представлением качества, в возвышенном - количества. В прекрасном удовольствие непосредственно порождает чувство жизнедеятельности, возвышенное же вначале на некоторое время вызывает торможение жизненных сил и лишь, потом способствует их сильному проявлению. Возвышенное Кант определял как то, «что безусловно велико», или то, «в сравнении с чем все другое мало». Наконец, «возвышенно то, одна возможность мысли о нем уже доказывает способность души, превышающую всякий масштаб [внешних] чувств».
Кант различал два вида возвышенного: математически возвышенное и динамически возвышенное. Первое охватывает экстенсивные величины, имеющие протяженность в пространстве и времени, второе — величины силы и могущества. Примером первого являются звездное небо, океан, второго — страшные силы природы, пожар, наводнение, землетрясение, ураган, гроза. Возвышенное в обоих случаях превосходит силу нашего чувственного представления, подавляет наше воображение. Вследствие этого мы чувствуем неспособность объять его нашим чувственным взором. Но это только на первых порах. Затем впечатление угнетенности сменяется оживлением нашей деятельности, поскольку здесь подавляется лишь наша чувственность, зато возвышается духовная сторона. Поражение чувственности при созерцании возвышенного пробуждает идею абсолютного, бесконечного. Причем эта идея не может быть адекватно представлена в созерцании. Бесконечное представляется через свою неопределенность. Мы можем мыслить бесконечное, а не созерцать его. Разум способен мыслить самое величайшее, что только может иметь место в чувственном мире. Поэтому, отмечал Кант, в возвышенном мы чувствуем себя мизерными, как чувственные существа, но великими как существа разумные. Истинно возвышенное — это разум, нравственная природа человека, его стремление к чему-то выходящему за пределы чувственно постижимого. Поэтому «истинную возвышенность», писал Кант, надо искать только в душе того, кто высказывает суждение, а не в объекте природы, суждение о котором дает повод для такого расположения у него. Правда, нам кажется, что возвышенными являются сами объекты. Это происходит в силу того, что при созерцании мы всецело останавливаемся на объекте без рефлексии о нас самих. Тут происходит замещение (сублимация) идеи человечества уважением к объекту.
Рассмотрение эстетической категории «возвышенного» представляет интерес в двух отношениях. Во-первых, здесь ставится проблема расширения сферы эстетического. Длительное время эстетическое отождествлялось с прекрасным. В какой-то степени это сужало возможности художественного отображении действительности. Во-вторых, категория возвышенного служила для Канта узловым моментом, где снова объединяются эстетические и моральные принципы, но уже иначе, чем в прекрасном. «...Вряд ли можно мыслить чувство возвышенного в природе, — писал Кант, — не соединяя с ним расположения души, подобного расположению к моральному...».
В «возвышенном» как бы фокусируется основное философское представление Канта — о преобладании этического (долг) над миром явлений (чувство). В возвышенном разум поражает воображение.
Еще яснее стремление Канта сблизить эстетическую и моральную сферы выявляется в его концепции энтузиазма как начала, объединяющего идеи добра с аффектом; в истолковании Канта нравственный энтузиазм приобретает эстетический характер. Состояние энтузиазма является возвышенным, но и «отсутствие аффектов... в душе, настойчиво следующей своим неизменным основоположениям, возвышенно, и притом в превосходной степени, так как оно имеет на своей стороне и удовольствие чистого разума. Только такого рода характер и называется благородным...». Для восприятия красоты достаточно иметь вкус, то есть способность представлять предмет применительно к удовольствию или неудовольствию. Для воспроизведения же прекрасного требуется еще и другая способность, а именно гений.
Выявляя природу гения, Кант обращается к анализу характерных особенностей искусства. Искусство отличается от природы тем, что является результатом человеческой активности. Отличается оно также и от теоретической деятельности, в которой заранее известно, что и как должно быть сделано, и в которой, следовательно, отсутствует творческий момент. В искусстве же, даже если все это ранее известно, результат достигается не сразу — здесь еще требуется ловкость и умение.
Искусство, по Канту, надо отличать от ремесла, ибо первое является свободным, а второе предполагает заработок. На искусство смотрят как на игру, забаву, то есть как на занятие, которое приятно само по себе, в отличие от ремесла, самого по себе неприятного (обременительного), принудительного, заманчивого только по своему результату (например, дает заработок).
В мистифицированном виде здесь дается критика той формы труда, которая вытекает из природы эксплуататорского строя, капитализма в особенности. Всякий труд Кант характеризовал как «принудительную деятельность», лишенную привлекательности и удовольствия. Собственно говоря, здесь лежит ключ к пониманию кантовского противопоставления разума чувствам.
Область эстетического, по мысли Канта, выступает в качестве примиряющего момента между рассудком и чувствами. Кантовская мысль о том, что свобода творчества сохраняется лишь в сфере художественной деятельности, отражает реальный исторический факт. Лишь в сфере художественного освоения действительности сохранялась для человека относительная свобода. Но этот исторический факт Кант представил в виде неразрешимой антиномии, в форме внеисторического противоречия.
Сопоставляя искусство с трудовой деятельностью, Кант заложил основы той критики капиталистической формы труда, которая была в дальнейшем развита Гегелем. Вместе с тем он ставил вопрос о гармонически развитой личности: необходимость и возможность такого синтеза обсуждались в «Критике способности суждения».
С точки зрения этой цели — гармонии способностей души человека — становится понятным заявление Канта о том, что искусство хотя и не имеет цели, «но все же содействует культуре способностей души для общения между людьми». Кант утверждал таким образом общественное назначение искусства.
Сопоставляя прекрасное в природе и в искусстве, Кант выдвигал положение о том, что прекрасное в искусстве не должно казаться умышленным. Целесообразность в продукте изящных искусств, по мнению Канта, хотя дается и предумышленно, однако должна казаться непредумышленной, то есть на изящные искусства надо смотреть как на природу, но при этом надо сознавать, что это все-таки искусство. Художественное произведение не должно производить впечатления «вымученности». Сквозь него не должны просвечивать педантичные «правила», хотя произведение искусства создается «по правилам», а не вопреки им. Эти требования естественности и правдоподобия вполне разумны. Они служили переходом к изложению концепции «гения».
Искусство, по мнению Канта, действует закономерно без закона, намеренно без намерения. Закон, по которому творит сепий, не правило рассудка, он является естественной необходимостью внутреннего характера. Природа художника дает закон, прирожденная способность духа — гений — предписывает искусству правило. Художественное произведение, следовательно, есть продукт творчества гения, а само искусство возможно только через гения. Гений — это способность давать правила. Он представляет собой абсолютно творческое начало, он безусловно оригинален. Гений встречается лишь в искусстве. Тому, что основано на понятии, можно научиться. Так, можно научиться тому, что изложил Ньютон в своих принципах натуральной философии, но нельзя научиться вдохновению. «...Никакой Гомер или Виланд не может показать, как появляются и соединяются в его голове полные фантазии и вместе с тем богатые мыслями идеи...».
Подобная трактовка творческого субъекта у Канта имеет не только чисто теоретическое значение. В условиях феодально-абсолютистской Германии это было вместе с тем голосом в защиту творческой свободы писателей и художников, скованных мелочной опекой меценатов, «просвещенных» покровителей «изящных искусств». Однако Кант до некоторой степени абсолютизировал специфику художественной деятельности и в трактовке творческого акта делал уступки иррационализму. «Гений сам не может описать или научно показать, как он создает свое произведение; в качестве природы он дает правило; и поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не и его власти произвольно или по плану придумать их и сообщить другим в таких предписаниях, которые делали бы и других способными создавать подобные же произведения», — писал Кант.
Истолкование творчества как непознаваемого процесса является слабой стороной эстетических взглядов Канта, обусловленной его агностицизмом. Эту сторону его теории использовали потом романтики, придав ей законченно мистический смысл. Сам Кант еще не пришел окончательно к мысли, что творческий акт есть полностью иррациональный, бессознательный процесс. Он требовал от художника развитого вкуса, соблюдения правил, от которых нельзя считать себя свободным.

Вопросы к тексту

1. Откуда у человека, по мысли И.Канта, проистекает эстетическое суждение?
2. В чем особенность кантовского понятия «эстетическое чувство»?
3. Каковы признаки прекрасного, по Канту?
4. Каковы признаки возвышенного, по Канту?
5. Каково соотношение «прекрасного в искусстве» и «прекрасного в природе» в эстетике Канта?

Феруза Бозарова
Эстетические взгляды Иммануила Канта

Феруза Бозарова ,
Национальный университет
Узбекистана имени Мирзо Улугбека,
Старший научный сотрудник-соискатель

Feruza Bozarova
The National University of Uzbekistan named after Mirzo Ulugbek,
Senior scientific employee competitor
E-mail - [email protected]

В данной статье проведён творческий анализ эстетического восприятия во взглядах Канта. А также, раскрыты концептуальные взгляды по поводу эстетической интерпритации прекрасного .

Aesthetical views of Immanuil Kant

In this article an analysis of the creative aesthetic features of the beautiful in Kant’s aesthetics is given. As well as outlining the conceptual views on the interpretation of aesthetic beauty.

Философские взгляды учёного — это есть ключ к его творчеству, к тем тайным стимулам, которыми учёный вдохновляется и о которых хочет сообщить миру. Поэтому, стремление к раскрытию определённого взгляда, определить характер, найти главный корень, представляет из себя очень трудоёмкую работу.

Не будет преувеличением, если сказать, что современная эстетика родилась в XVIII веке. Английский учёный Шефстбери и его последователи осуществили экскурсию на чувственные горизонты восприятия красоты. Бёрк провел своё знаменитое различие между категориями прекрасного и возвышенного. Батто во Франции, Лессинг и Винкельман в Германии предприняли попытку создать определённые критерии оценки искусства. Свой вклад внесли и лейбницианцы, а самое главное современное употребление термина «эстетика» ввёл учитель Канта А.Баумгартен. И всё же со времён Платона ни один философ не отводил эстетике как научной отрасли такое важное место в своей философской системе, как это сделал Кант. А также, ни один из его предшественников не догадался, что такие теории как метафизика и этика неполны без третьей составляющей - эстетической теории. Только разумное существо способно ощущать красоту, без ощущения красоты деятельность разума ущербна, — утверждает Кант.

Немецкая классическая эстетика начинается с Иммануила Канта(1724-1804). Величие Канта-философа по достоинству еще не оценено, по крайней мере в нашей историко-философской науке. Мы охотнее находим у него ошибки и различного рода заблуждения, часто видя их там, где их не было и не могло быть, и не обращая внимания на тот факт, что после Канта в Европе дйствительно изменился весь образ философского мышления. Суть втом что в философии Канта человек из страдательного и благодетельствуемого существа был выдвинут на высокий уровень нежели раньше и понимается теперь как творец природы. Идею Канта мы не поняли даже после существенных работ В.И. Вернадского, который показал, правда на естественнонаучном примере, что человек — важнейший и мощнейший геокосмический фактор в нашей вселенной и что на природные процессы он же и влияет, и если не учитывать его свойства эти процессы нам не понять. Но мы поняли это спустя столетия когда нагрянули серьёзнейшие кризисные ситуации и катаклизмы на нашу среду, и что всему этому причина, оказывается является сам человек.

Итак великий учёный и предсказатель Кант предположил, что только в эстетическом восприятии природы мы постигаем предел своих возможностей и осознаём своё отношение к миру. Именно эстетический взгляд показывает, что наша точка зрения это и есть именно наша точка зрения, и что мы являемся творцами природы не в большей степени, чем творцами той самой точки зрения, с которой мы смотрим на неё. Как уже говорилось выше иногда мы переходим за пределы нашей точки зрения, но это не для того чтобы постичь трансцендентный мир, а чтобы погрузиться в гармонию наших чувств и объективных вещей. И в то же время мы осознаём божественный порядок, который делает эту гармонию возможной.

Эстетические взгляды Канта подробно и максимально глубоко изложены в «Наблюдениях над чувствами прекрасного и возвышенного» (1764), «Критике чистого разума» (1781), «Критике практического разума» (1788), а особенно в «Критике способности суждения» (1790).

“Критика способности суждения”-это обширная, но в малой степени связанная с прежней трансцендентальной эстетикой Канта. Современник, посещавший лекции Канта по эстетике, записал, что «основные мысли «Критики способности суждения» были даны в очень простом, ясном и развлекательном стиле». Когда Кант начал работу над этой книгой ему уже исполнился 71 год, не трудно сомневаться в том что его способность мастерски доказывать свои мнения, которая явно наблюдается в его прежних работах, начала ему изменять. Но всё же «Критика способности суждения» и ныне, считается одной из важнейших работ в области эстетики. Не преувеличивая можно сказать, без неё в современном понимании эстетики не было бы вовсе. Даже очень простые, ясные и развлекательные и кажущиеся беспомощными - аргументы, служат доказательством исключительно оригинальным выводам.

В целом, Кант не хотел продолжать в своей уже третьей «Критике» исследование проблем, которым посветил ранние две «Критики». Он хотел доказать, что эстетика, как познание и практический разум, обладает собственной значимостью. Так как между познанием и практическим разумом лежит «свойство суждения». Считая, что суждение имеет как субъективный, так и объективный аспекты, Кант разделяет свою Критику на эстетику и диалектику. Первая часть рассматривает субъективные стороны, она посвящена эстетическому суждению, вторая рассматривает объективные стороны природы, и посвящается природным проявлениям.

Кантовская эстетика основывается на фундаментальных философских проблемах, которую он выражает различными способами, излагая их в антиномиях. И так, согласно антиномии вкуса, эстетическое суждение всегда противоречит с самим собой, потому что оно должно быть в одно и то же время эстетическим (то есть выражением субъективного опыта) и общим суждением, претендующим на всеобщее признание. И всё же разумные существа такие как человек, просто в силу своей разумности выносят такие суждения. С одной стороны, объект доставляет им удовольствие, и это сиюминутное удовольствие не основано на каком либо анализе объекта, его предназначения, причинности или строения. С другой стороны, они выражают своё удовольствие в форме суждения, говоря так, «будто красота есть свойство предмета» , то есть, представляя, что оно доставляет им удовольствие, в качестве объективной ценности. Однако возможно ли это? Приятные ощущения моментальны, не основаны на размышлении или анализе, в таком случае на каком основании мы требуем всеобщего признания?

Чем ближе подходить к проблеме красоты, тем яснее проявляется этот парадокс. Наши ощущения, чувства и суждения называются эстетическими, потому что они имеют отношение к опыту. Никто на свете не может судить о красоте предмета, которого он никогда не видел, о котором даже не слышал. Научные, а также практические суждения возможно и можно получить «из вторых рук». Скажем, можно принять чьё-либо авторитетное суждение о проблемах физики, к примеру, об использовании магнитных полей. Но как возможно принять пусть и авторитетное суждение о достоинствах картин Леонардо или музыки Моцарта, если их видел и не слышал. Следовательно, в эстетическом суждении не может быть ни правил, ни принципов. «Под принципом вкуса надо понимать основоположение, под условие которого можно подвести понятие предмета и затем посредством умозаключения вывести, что предмет прекрасен. Но это совершено невозможно. Ибо удовольствие человек должен получить непосредственно от представления о предмете и вынудить у него это удовольствие посредством доказательств, будет пустой болтовнёй» . Представляется, что право на эстетическое суждение даёт нам только опыт, а не умозаключение, так что всё, что отличается от чувственного восприятия предмета, вносит отличие и в его эстетическую значимость (поэтому, например непередаваемы ощущения от поэзии). Кант утверждает, что эстетическое суждение свободно от понятий, и красота не является понятием.

Известно что, эстетический вкус индивидуален, субъективное созерцание в нём приоритетно. Великий английский философ Д.Юм исходя из этого, сказал: «о вкусах не спорят». Существуют такие эстетические ценности, которые обусловлены определённым временем, социальной жизнью, общенациональностью, общечеловечностью, а также, культурой. В таких случаях действительно «о вкусах не спорят».

Так мы оказываемся перед первой антиномии вкуса: «Суждение вкуса не основано на понятиях, а то в противном случае о нём можно было бы диспутировать (приходить к решению посредством доказательств)» . Однако этот вывод, как кажется, противоречит тому факту, что эстетическое суждение всё же является суждением. То есть, если несколько человек или группа людей имеет другое мнение, по поводу вкуса, специально обращать внимание на частное мнение считается необязательным: их мнение игнорируется путём молчания в ответ. Потому что, никто не имеет морального права отвергнуть и сказать «мне это не нравится» по поводу ценностных взглядов тысячи и миллионов людей. Итак, Кант выдвигает следующую антиномию вкуса: о вкусах, согласно его выводам, можно и нужно спорить, здесь можно прийти к общему согласию, если априорные способности нашей души достаточно развиты.

Когда я называю что-либо прекрасным, я не имею в виду, что это нравится только мне: я говорю об этом, а не о себе, и, если потребуется, постараюсь дать обоснование ему, указывая на свойства предмета. А любой поиск обоснования имеет универсальный характер рассудочной деятельности. В сущности, я утверждаю, что другие, если они разумные существа, должны испытывать такой же восторг, какой испытываю я. Это приводит ко второй формулировке антиномии вкуса: «Суждение вкуса основано на понятиях, как то в противном случае о вкусах… нельзя было бы даже спорить» .

Вывод, о вкусах не спорят и в тоже время о вкусах надо спорить . В этом парадоксе есть большая доля правды, например: «Э.Бёрк сравнивает прекрасное и возвышенное, и исследует их как разные категории. Сам Кант рассматривает эти же понятия в качестве развивающихся в гармонии. А мнение Гегеля отличается от обеих выше указанных, оказывается что возвышенное это один из видов прекрасного, и что возвышенное это превращение внешнего прекрасного во внутреннее.

Кант считает, что эстетическому чувству характерна незаинтересованность . Оценка приятного возникает в ощущении и связана с интересом. Доброе мы оцениваем при помощи понятий, благоговение к нему также связано с интересом. Оценка красоты свободна от интереса чувств и разума. По Канту категория прекрасного имеет четыре особенности, и это одно из первых её особенностей. В этом плане в творчестве немецкого мыслителя наблюдается сходство взглядов с великим Восточным мыслителем Газали. Газали в своё время тоже указал на незаинтересованность прекрасного. А также, Кант говорит, что эстетическое чувство является незаинтересованным и проявляется в отношении к предмету в чистом любовании. На счёт относительности прекрасного Кант такого же мнения, как и Газали. Иногда это так явно видно, что оба мыслителя в качестве примеров применяют или человека или лошадь. Кроме как у Канта взгляды Газали в развитой форме можно наблюдать у таких философов как: Д.Юм, Бёрк, Шефстбери, Хатчэсона..

Вторая особенность прекрасного заключается в познании её без понятий, без категорий разума, она понимается всеми, то есть она всеобща: «Прекрасно то, что всем нравится без посредства понятия». Эстетическое суждение никогда не поддаётся логическому обсуждению. Третья особенность прекрасного - это целесообразность, хотя нет представления о её цели. «Красота - это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели». И наконец, четвёртая особенность, прекрасное необходимо для всех и она общезначим а .

Наряду с прекрасным Кант исследует и категорию возвышенного. Возвышенное, говорит Кант: «Чем страшнее их вид, тем приятнее смотреть на них, если только мы сами находимся в безопасности; такие предметы мы называем возвышенными, так как они увеличивают нашу душевную силу сверх обычного и позволяют обнаружить в себе совершенно другого рода способность к сопротивлению, которая дает нам мужество помериться силами с кажущимся перед нами всемогуществом природы». Кант считает, что чувство прекрасного связано с качеством объекта, а чувство возвышенного с количеством.

Кант делит возвышенное на математическое и динамическое. Математическое возвышенное связано с экстенсивным количеством во времени и пространстве, а второе с количеством силы и могущества. К первому виду возвышенного в качестве примера можно привести звёздное небо, океан, а второму - пожары, наводнения, гром, землетрясение и т.д. Оба вида возвышенного превосходят масштабы нашего разума. Они подавляют нас своим могуществом и масштабами. Затем, это чувство подавленности заменяется чувством некоего оживления нашего сознания. Потому что, в данном случае подавляются лишь чувства, но сознание возвышается. Разум способен познавать возвышенные над высшим явления. Именно поэтому мы себя чувствуем великими и могущими при озарении возвышенных явлений. Настоящее возвышенное это - разум, этическая природа человека, стремление к потустороннему. Исходя из этого, Кант считает, что настоящее возвышенное нужно искать в душе человека. Человек, не способный ни почувствовать величия природы, ни испытывать благоговение перед ней лишен очень важного для каждого разумного существа осознания ограниченности своих возможностей. Он не умеет смотреть на себя с трансцендентальной точки зрения, точки, из которой возникает нравственность.

Кантианская революция в философии обозначила неразрывную связь философии - эстетики - практического разума (этики). Человек в качестве деятеля и твореца, воссоздаёт себя и природу, утверждая в мире Красоту.

Сп исок литератур ы:

1.Кант И. Критика способности суждения. // Собр.соч. в шести томах. Т.5. М.1964.
2.Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М.1973.
3.Афасижев М.Н. Эстетика Канта. М.1975.
4.Гулыга А.В. Кант. М.1981.

7. Возвышенное у Канта

Более точно различия и сходства между Прекрасным и Возвышенным определяет Кант в Критике способности суждения (1790). Для Канта характеристики Прекрасного: незаинтересованное удовольствие, целесообразность без цели, универсальность без понятия и правильность без закона. Он хочет сказать, что прекрасной вещью наслаждаются, не испытывая при этом желания ею обладать; ее воспринимают так, словно она наилучшим образом организована для определенной цели, между тем как единственное назначение этой формы - поддержание самое себя; ею наслаждаются так, словно она в совершенстве воплощает правило, между тем как она является правилом сама для себя. В этом смысле цветок - типичный пример прекрасной вещи; в этой связи ясно становится также, почему Красота характеризуется универсальностью без понятия: ведь сказать, что все цветы прекрасны, не значит вынести суждение вкуса; для этого необходимо утверждение, что прекрасен данный конкретный цветок, причем то, что побуждает нас сказать, что этот цветок прекрасен, зависит не от рассуждения на основе принципов, но исключительно от нашего ощущения. Так что в этом опыте еще присутствует «свободная игра» воображения и интеллекта.

Опыт Возвышенного иной. Кант выделяет две разновидности Возвышенного - математическое и динамическое. Типичный пример математически Возвышенного - вид звездного неба. Здесь возникает впечатление, что то, что мы видим, выходит далеко за пределы нашего чувственного восприятия, и мы склонны вообразить больше, чем доступно нашему взору. Мы склонны к этому потому, что наш разум (способность постичь идеи Бога, мира или свободы - того, что не может охватить наш интеллект) велит нам постулировать бесконечное, которое не только чувствам нашим не под силу ощутить, но и воображению не удается объять в едином интуитивном образе. Отпадает возможность «свободной игры» воображения и интеллекта и возникает беспокойное, негативное удовольствие, позволяющее нам ощутить величие нашей субъективности, способной желать того, что нам недоступно. Типичный пример динамически Возвышенного - зрелище бури. Наша душа содрогается под впечатлением не бесконечного простора, но бесконечного могущества: здесь также подвергается унижению наша чувственная природа, отчего человеку снова становится не по себе, но этот дискомфорт компенсируется ощущением величия нашего духа, над которым не властны силы природы.

7. ВОЗВЫШЕННОЕ У КАНТА

Прекрасное и Возвышенное. Фридрих Шиллер О Возвышенном, 1801

Природа даровала нам двух гениев в качестве спутников жизни. Один, общительный и милый, сокращает нам своею веселою игрою трудный путь, облегчает оковы необходимости и сопровождает нас радостно и шутливо до опасных мест, где мы должны действовать как чистый дух, сложив с себя все телесное,- то есть до области познания истины и осуществления долга. Здесь он покидает нас, ибо его область - один лишь чувственный мир, за пределы которого не могут его перенести земные крылья. Ho вот приближается другой гений, серьезный и молчаливый; сильною рукою переносит он нас через головокружительную бездну.

В первом из этих двух гениев мы узнаем чувство Прекрасного, во втором - чувство Возвышенного. Красота, правда, есть выражение свободы, однако не той, которая возвышает нас над могуществом природы и освобождает от всякого телесного влияния, а той, которою мы, как люди, наслаждаемся в самой природе. Мы чувствуем себя свободными в области красоты, ибо чувственные побуждения соответствуют закону разума; мы чувствуем себя свободными перед лицом возвышенного, ибо чувственные побуждения не влияют на законодательство разума, дух здесь действует так, как будто он не подчинен иным законам, кроме своих собственных.

Чувство Возвышенного - смешанное чувство. Это сочетание страдания, доходящего на высшей ступени до ужаса, с радостью, которая может возвыситься до восторга и, не будучи собственно наслаждением, предпочитается чуткими душами всякому наслаждению. Такое сочетание двух противоречивых ощущений в одном чувстве бесспорно доказывает нашу моральную самостоятельность. Ибо так как безусловно невозможно, чтобы один и тот же предмет стоял к нам в противоположных отношениях, то из этого следует, что мы сами относимся к нему двояко, и, следовательно, в нас соединены две противоположные природы, которые проявляют к данному предмету совершенно противоположный интерес. Итак, благодаря чувству возвышенного мы узнаем, что состояние нашего духа не обязательно соответствует состоянию наших чувств, что законы природы не суть необходимо и наши законы и что в нас есть самостоятельное начало, совершенно независимое от всяких чувственных волнений.

Возвышенный предмет бывает двоякого рода. Или мы соотносим его с нашей силой восприятия и оказываемся не в состоянии создать себе его картину или понятие о нем, или же с нашей жизненной силой, которая обращается в ничто перед лицом его могущества.

Наш опыт чувства Возвышенного. Клеменс Брентано. Различные чувства, испытываемые перед морским пейзажем Фридриха, ок. 1811

Как прекрасно под сумрачным небом, в бесконечном одиночестве смотреть на бескрайнюю пустыню моря, стоя на берегу, но, чтобы по-настоящему это пережить, нужно, чтобы сначала ты шел к берегу, чтобы знал, что нужно будет возвращаться, чтобы хотелось тебе перелететь через море - и нельзя; чтобы чудилось - нет вокруг жизни, и чтобы все равно во всем слышались тебе ее голоса - в шуме прибоя, в веянии ветра, в проходящих облаках, в крике одинокой птицы; нужно, чтобы в сердце жило обещание, а природа упорно твердила тебе - не сбудется, не сбудется. Все это пережить перед картиной невозможно, а потому и все то, что следовало бы обрести в самой картине, я нашел лишь в пространстве между самим собой и картиной, а именно что картина мне что-то обещает, но обещания не исполняет; и так я сам превратился в капуцина, картина превратилась в песок прибрежных дюн, моря же, в которое всматривался я с такой тоскою, не стало вовсе. Чтобы как-то разобраться в таком не испытанном еще чувстве, я начал прислушиваться к речам посетителей, глядевших на картину, и все, что они говорили, записал, - и все это прямо относится к самой картине, потому что она - все равно что декорация, перед которой непременно должно совершаться действие, и все это - потому, что она никого не оставляет спокойным.

Из книги История красоты [Отрывки] автора Эко Умберто

Глава XI. Возвышенное Каспар Давид Фридрих, Скалы в Рюгене, 1818. Винтертур, собрание

Из книги Всемирная история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

7.5.18. «Вещь в себе» Иммануила Канта На экзамене по философии студентка ничего не может рассказать об Иммануиле Канте. «Ну, вы хотя бы слышали о выражении Канта „вещь в себе“?» - спрашивает профессор. - «Вы меня смущаете, профессор. Я даже знаю, что это действительно

Из книги Шпаргалка по истории политических и правовых учений автора Халин Константин Евгеньевич

58. УЧЕНИЕ И. КАНТА О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ Профессор философии Кенигсбергского университета Иммануил Кант (1724–1804) был в Германии первым, кто приступил к систематическому обоснованию либерализма – идейной платформы класса буржуа, выделившихся из конгломерата третьего

Из книги История политических и правовых учений. Учебник / Под ред. доктора юридических наук, профессора О. Э. Лейста. автора Коллектив авторов

§ 2. Учение И. Канта о праве и государстве Иммануил Кант (1724-1804) - родоначальник классической немецкой философии и основоположник одного из крупнейших направлений в современной теории права - был профессором Кенигсбергского университета. Учение Канта сложилось в

Эстетика Канта

Есть нечто в бытии, что не устаревает со временем, что не исчезает по желанию людей, что относится к их сущности, даже если они не признают вообще никаких сущностей. Есть некие универсалии взаимоотношений человека и мира, сохраняющие свою значимость на протяжении практически всей истории человека как существа цивилизованного. Именно к таковым сущностным характеристикам бытия и принадлежит сфера эстетического, объединяющая человечество во всех исторических измерениях.

Эстетика входит в труд, быт, в промышленное производство, формируя в человеке созидательное начало и способность воспринимать красоту.

Наиболее существенный вклад в развитие философской эстетики, по мнению многих специалистов, внёс крупнейший представитель немецкой классической философии Иммануил Кант (1724–1804). В эстетических воззрениях Канта наиболее интересен второй, так называемый критический, период его творчества, когда он создал наиболее значительные произведения: «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788) и «Критика способности суждения» (1790).

Кант, вслед за Бёрком, опираясь на разработки психологической школы Вольфа, не мыслил сферу эстетического без субъекта и его восприятия объекта. Главные для него категории эстетики «целесообразное», «вкус», «свободная игра», «прекрасное», «возвышенное» суть характеристики эстетического созерцания, которое сопровождается особым удовольствием, или бескорыстной творческой деятельности.

Умение мыслителя тонко понять и представить своеобразие художественной сферы объясняет притягательность и авторитетность его эстетики.

1. Понятие комического

Предшественники Канта – англичане Шефтсбери и Хатчесон – подчеркнули специфичность эстетического, его несводимость ни к знанию, ни к морали. Кант отстаивает этот тезис. Но рядом выдвигает антитезис: именно эстетическое есть среднее звено между истиной и добром, именно здесь встречаются и сливаются воедино теория и практика.

Само эстетическое не монолит. У него две ипостаси, два лица. Одно обращено преимущественно к знанию – прекрасное, другое преимущественно к морали – возвышенное. Кантовский анализ основных эстетических категорий ограничивается рассмотрением прекрасного и возвышенного. О комическом Кант рассуждает вскользь, трагического вообще не касается. Кантраскрывает природу комического на примере анекдота. Один индеец был приглашен на обед к англичанину. Когда была откупорена бутылка эля, ее содержимое стремительно вылетело, превратившись в шипящую пену. Индеец был поражен. На вопрос: «Что же тут странного?» индеец ответил: «Я удивляюсь не тому, что пена выскочила из бутылки, а не понимаю, как вы могли ее туда заключить?» .

Кант выводит один из существенных принципов комического – неожиданную разрядку искусственно созданного напряжения ожидания (чего-то значительного) ни во что путем особого игрового приема.

Это и является причиной смеха над шуткой.

Причина смеха, по Канту, в состоянии внезапно ущемленных нервов. Он писал: «Смех разбирает нас особенно сильно тогда, когда нужно держать себя серьезно. Смеются всего сильнее над тем, кто имеет особенно серьезный вид. Сильный смех утомляет и, подобно печали, разрешается слезами. Смех, вызванный щекоткой, весьма мучителен. На того, над кем я смеюсь, я уже не могу сердиться даже в том случае, если он причиняет мне вред» .

И, наконец, Кант отмечает действенность смеха: мало людей способны невозмутимо на глазах толпы переносить ее насмешки и презрение, хотя они знают, что эта толпа состоит из невеж и глупцов.

2. Аналитика прекрасного

Аналитика прекрасного у Канта строится в соответствии с классификацией суждений по четырем признакам – качеству, количеству, отношению, модальности. Первое определение звучит односторонне: прекрасно то, что нравится, не вызывая интереса. Оценка приятного возникает в ощущении и связана с интересом. Доброе мы оцениваем при помощи понятий, благоволение к нему также связано с интересом. Оценка красоты свободна от интереса чувств и разума. Канту необходимо развеять рационалистические и утилитаристские построения, поэтому он столь категоричен в формулировках.

Второе определение прекрасного намечает более широкий подход к проблеме. Речь идет о количественной характеристике эстетического суждения. Здесь выдвигается требование всеобщности суждения вкуса. «Прекрасно то, что всем нравится без посредства понятия». Но если нет понятия, то откуда всеобщность? Ведь чувство индивидуально, оно лежит в основе наслаждения, а на всеобщность не претендует. Оказывается, удовольствие от прекрасного производно от «свободной игры» познавательных способностей – воображения и рассудка; отсюда «субъективная всеобщность» красоты.

Если первично удовольствие, то проблема всеобщности снимается: удовольствие нельзя передать другому. Понятий в распоряжении человека нет. Зато он располагает неким «душевным состоянием», которое можно соотнести с «познанием вообще». Это состояние «свободной игры познавательных способностей». В результате «без наличия определенного понятия» благодаря свободной игре воображения и рассудка возникает благожелательная оценка, которая предшествует чувству удовольствия, порождает его и придает эстетическому суждению всеобщий характер.

Здесь действительно «ключ» проблемы, одно из замечательных открытий Канта. Он открыл опосредованный характер восприятия прекрасного. До него считалось, что красота дается человеку непосредственно при помощи чувств. Между тем, само «эстетическое чувство» – сложная интеллектуальная способность.Всеобщность эстетического суждения состоит не в непосредственной общедоступности, а в «сообщаемости», в том, что, затратив силы и время, любой человек может до него добраться. И сама художественная культура не всегда дается от рождения, чаще воспитывается.

Еще ближе к познанию третье определение прекрасного: «Красота – это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели».

Далее Кант переходит к сфере знания. Речь идет о самом низшем – эмпирическом знании. Помимо идеала красоты, Кант устанавливает «идею нормы» – своего рода идеальное воплощение внешнего облика. Норма красоты – средняя величина для данного класса явления. Хотя Кант оговаривается, что нет необходимости прибегать к реальным обмерам, что можно вполне положиться на динамическую силу воображения, он все же остается в пределах механического понимания проблемы, за что неоднократно подвергался критике.

Что касается четвертого определения прекрасного – «прекрасно то, что познается без посредства понятия как предмет необходимого благоволения», – то здесь нет ничего принципиально нового. Суждение вкуса обязательно для всех. Потому что условие необходимости, которую предполагает суждение вкуса, есть идея «общего чувства», базирующегося на упоминаемой уже «свободной игре познавательных сил». Прекрасное вызывает интерес только в обществе, это средство общения и показатель общительности.

Таким образом, Кант считает, что «наслаждение в приятном» и «наслаждение в добром» соединены с интересом, в то время как наслаждение прекрасным, которое определяет суждение вкуса или эстетическое суждение, свободно от всякого интереса.

Кант выявляет два вида красоты: свободную красоту (pulchritudo vaga), характеризующуюся только на основе формы и чистого суждения вкуса, и привходящую красоту (pulchritudo adhaerens), основанную на определенном назначении предмета, цели.